Когда пришла весть о бойне в Норвегии, я по чистому совпадению собирал материалы о европейском терроризме последней четверти позапрошлого века. Именно тогда анархисты перешли от прицельных терактов к беспорядочным, случайным, в публичных местах, специально рассчитывая на большое число жертв.

Это у них называлось «пропаганда действием»: буржуа, дескать, виноваты уже тем, что паразитируют на теле рабочего класса. Люди они были, как правило, обездоленные, с трудным детством, влачившие жалкое существование. Теоретик и вождь анархизма Петр Кропоткин именно в этом видел их оправдание и право на террор.

Глядя на фотографии знаменитых террористов, нельзя не увидеть в их глазах неизбывной тоски, нужды и озлобленности на весь свет. Знаменитый криминалист-антрополог Чезаре Ломброзо, изучая эти портреты, приходил к выводам куда более радикальным. Например, о Франсуа Равашоле, устроившем три взрыва в парижских жилых домах и взрыв в казармах Республиканской гвардии, он писал:

В лице Равашоля нам прежде всего бросается в глаза зверство, свирепость. Физиономия Равашоля в высшей степени асимметрична, надбровные дуги чрезмерно развиты, нос сильно изогнут в правую сторону, уши дегенеративные, помещены на различной высоте, нижняя челюсть огромна, квадратная и выдается вперед — все это характерные признаки прирожденного преступника. Прибавьте еще недостаток произношения, распространенный среди дегенератов.

Но что бы сказал Ломброзо о голубоглазом красавце Андерсе Брейвике, учинившем бойню на острове близ Осло? Его студийное фото хоть сейчас на обложку глянцевого чтива.

А все дело в том, что Брейвик учел исторический опыт. В его безразмерном опусе имеется подробная инструкция единомышленникам, в том числе о том, как следует заниматься пиаром. «Бойцам консервативного культурного сопротивления, — пишет он, — крайне важно понимать, что мы ведем войну восприятий. Наша задача — изобразить наших врагов в наихудшем виде». Но и враги делают то же самое: фотографируют «бойцов» в непрезентабельной одежонке, при плохом освещении, не дают привести себя в порядок. Поэтому, во-первых, надо использовать в пропагандистских материалах как можно больше изображений привлекательных девушек-патриоток (тем самым способствуя привлечению в ряды патриотов-самцов), а во-вторых, боец мужского пола должен загодя сфотографироваться, а прежде чем идти на фотосессию, провести несколько часов в солярии и не менее недели в тренажерном зале, сделать себе прическу, посетить косметический салон и надеть свой лучший прикид, желательно даже четыре: вечерний костюм, повседневный, спортивный и «милитаристский».

Несомненно, сам Брейвик именно так и поступил. Он вообще очень трепетно относится к собственной персоне. В интервью с самим собой он тщательно указал свой любимый бренд готового платья (LaCoste), свою любимую туалетную воду (Chanel Platinum Egoiste) и любимый сорт пива (Budweiser — «настоящий чешский, а не американскую мочу»), не забыл, как на сайтах знакомств, про свой рост и вес (183 см, 80 кг).

Во всем этом очевиден комплекс Герострата. Он жаждал славы любой ценой.

Прочесть его трактат возможно лишь по служебной обязанности и с напряжением воли. Это почти то же самое, что одолеть полный корпус материалов WikiLeaks: по-моему, никто пока этого не сделал, все пользуются искалками. (Как похожи Ассанж и Брейвик — прямо наваждение! Вот раздолье-то физиономистам!) И дело не только в объеме, а в том, что перлы приходится искать в навозной куче. Сам Брейвик называет свой труд шикарно — «компендиум». Спасибо, что не священное писание новой веры. На самом деле его сочинение похоже на корзину для бумаг. В ней бессмысленно отыскивать следы плагиата, как делают некоторые, обнаруживая там пассажи из манифеста Унабомбера. Весь этот текст от первой до последней буквы — сплошная унылая банальщина, надерганная откуда только руки достали, благо копипейст теперь основной творческий прием сетевых графоманов.

Это, кстати, тоже характерная черта. Ломброзо называл таких людей маттоидами-графоманами и объяснял, что это «неудержимые болтуны», чьи взгляды «зачастую заимствованы у более сильных мыслителей или публицистов, но всегда с преувеличениями и в своеобразной переделке», что «у большинства их заметен недостаток экстаза, вдохновения», а также:

Обыкновенно такие личности становятся во главе тайных обществ, заседающих в кафе или политическом клубе, делаются основателями новых сект или только их апостолами, тем более ревностными, чем невежественнее сами.

И наконец:

Тщеславные до крайней степени, они зачастую совершают преступления из желания прославиться, забывая при этом, что вместе с утратой престижа лишаются и честного имени, и уважения окружающих, чего они так страстно добивались.

Как в воду глядел старина Чезаре!

Неужто кто-нибудь и вправду думает, что Брейвик — идейный борец за культурную идентичность Европы? Да полно. У него каша в голове, он беспросветный невежда. Все это — и его масонство, и тамплиерство, и цитаты из Платона, Аристотеля и Эдмунда Берка — камуфляж вроде той полицейской формы, которую он напялил, собираясь на мокрое дело. Запутанные отношения с родителями, которые развелись, когда ему был год от роду, отчимами и мачехами, невнимание женщин, несмотря на гламурную внешность, неприкаянность, одиночество — вот и весь сказ. Описывая поездку с друзьями в Будапешт, он вздыхает: люди в моем возрасте начинают обзаводиться семьями, так что в будущем таких тусовок не предвидится. Ну натурально — пришлось выдумать себе миссию и «аскетический образ жизни».

В общем, как сказано у Стругацких:

— Уничтожить девяносто процентов населения, — сказал Павор. — Может быть, даже девяносто пять. Масса выполнила свое назначение — она породила из своих недр цвет человечества, создавший цивилизацию. Теперь она мертва, как гнилой картофельный клубень, давший жизнь новому кусту картофеля. А когда покойник начинает гнить, его пора закапывать.

— Господи, — сказал Виктор. — И все это только потому, что у вас насморк?.. Или может быть, семейные неурядицы?

Или вот еще к месту:

…убил, да за честного человека себя почитает, людей презирает, бледным ангелом ходит…

Кончит тем, что на суде плакать будет. С закомплексованными сверхчеловеками всегда так.