Государство настолько отвратительно справляется со своими обязанностями, что значительной части общества хочется подпереть его хотя бы церковью

Свершилось. Каждый третий гражданин России выступил против ее Основного закона. Произошло это в ходе общенационального социологического опроса, проведенного этой весной исследовательской службой «Среда» вместе с фондом «Общественное мнение» (ФОМ) и обнародованного в конце прошлой недели.

Речь идет о 14 статье Конституции, согласно которой «Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Так вот, 30% россиян с этим категорически не согласны.

Они убеждены, что религия, а конкретно — ортодоксальная православная версия христианства, должна получить в нашей стране статус государственной. Три года назад в ходе аналогичного исследования сторонников этой идеи насчитали только 25%. Так что усиление клерикальных настроений в обществе можно считать научно установленным фактом.

К чести для 14 статьи, число ее сторонников, то есть отделения церкви от государства, все еще достаточно велико. Хотя это большинство уже не абсолютное, как несколько лет назад, а относительное — 48%. К тому же еще примерно четверть населения (23%) вопрос о том, должна ли Россия оставаться светской или превратиться в административно-теократическую симфонию чиновников, депутатов и батюшек, просто ставит в ступор. И все же результаты исследования «Среды» и ФОМа явно показывают, что в духовной жизни общества что-то происходит. Вопрос только в том, что именно?

Объяснения официального толкователя позиции Московской патриархии, протоиерея Всеволода Чаплина удовлетворить здравый рассудок никак не могут, поскольку слишком уж двусмысленными они получились. С одной стороны, глава синодального Отдела по взаимоотношениям церкви и общества категорически отверг предположения о том, что его религиозная организация хоть на мгновение подумывает о государственном статусе.

Однако дело обстоит не так просто, поскольку Чаплин все-таки толкует результаты опроса как «мнение значительной части нашего народа» по поводу того, что «у церкви должен быть более высокий правовой статус»: «Посмотрим, как оно (мнение народа. — Г.И.) повлияет в будущем на те или иные правовые политические конструкции».

В переводе с языка церковно-административной дипломатии это означает, что РПЦ хочет сохранить свой относительно независимый от государства статус, но при этом оказывать большее, чем ныне, влияние на политику государства. Стоит напомнить, что в феврале этого года Архиерейский собор уже разрешил иерархам и рядовым священнослужителям выдвигать свои кандидатуры на выборах в органы представительной власти. Правда, только в исключительных случаях, когда это «вызвано необходимостью противостоять силам, стремящимся использовать выборную власть для борьбы с православной церковью».

Словно специально, исключительный случай произошел незамедлительно. Когда в июне на съезде «Правого дела» экономист Владислав Иноземцев заявил, что «попам не место в школах, в армии, государственных учреждениях», а «издевательства над убеждениями атеистов не менее гнусны, чем оскорбление чувств верующих», то в РПЦ это было воспринято как прямая атака на нее. Пока что церковь устами главы ее информационного отдела Владимира Легойды ограничилась предупреждением о том, что «не представляет себе будущее политического лидера, который не готов к диалогу с серьезными общественными силами». Однако учитывая тот напор, которым Михаил Прохоров пытается провести свою партию в Думу, в сентябре совершенно не исключено ответное появление кандидатов в депутаты с крестами на груди и в рясах до пола. А уж сомнений в том, что им будет дан зеленый свет, нет никаких. Не случайно же среди тех, кто настаивает на придании церкви государственного статуса, больше всего сторонников «Единой России».

Впрочем, государственной церковь больше всего хотят сделать не только рядовые «медведи», но также россияне, занимающиеся домохозяйством, малообеспеченные граждане и жители городов с населением от 50 до 250 тысяч человек. То есть основную часть выступающих за отмену 14 статьи Конституции респондентов составляют представители самых обделенных в нынешнем обществе социальных слоев. В этом, скорее всего, и лежит более простой и точный, чем у церковного дипломата Чаплина, ключ к пониманию результатов сенсационного опроса.

Дело не в том, что церкви так уж необходимо стать государственной, а в том, что государство настолько отвратительно справляется со своими обязанностями, что значительной части общества хочется подпереть его хотя бы церковью. Институтом, при всех его недостатках, все-таки менее коррумпированным и безнравственным.