Президент подписал поправки к УК РФ. Сроки погашения судимости для совершивших тяжкие преступления увеличены с 6 до 8 лет, за особо тяжкие преступления — с 8 до 10 лет.

Как и все законодательство последнего времени, это начинание, во-первых, ситуативное, ad hoc, «к случаю», направленное на то, чтобы особо яркие оппозиционные политики были выброшены из политики до того срока, когда Владимир Путин даже по нынешней Конституции все-таки потеряет право баллотироваться в президенты, — после 2024 года. (То есть речь идет в первую очередь о «страховочной сетке» от Михаила Ходорковского и Алексея Навального.) Во-вторых, ориентированное на дополнительное поражение граждан в правах.

У этих самых граждан уже проблемы с митинговой и общественной активностью, а отныне и судимость станет инструментом для максимального продления того, что раньше называли «гражданской смертью» — фактического исключения из нормальной жизни.

У нас уже люди даже с погашенной судимостью не имеют права работать с детьми и баллотироваться в органы власти. Скоро выброшенными из жизни — по крайней мере на определенный срок — окажутся адепты однополой любви и воинствующие атеисты. Если отказ в пассивном избирательном праве (праве быть избранными) будет вдруг успешно оспорен в Конституционном суде, дорогу в политику кому надо перекроют новые поправки в ст. 86 УК.

В сущности, речь идет о продолжении деградации российского права, его архаизации. Максимальное поражение в правах уводит нас в рабовладельческое общество: capitis deminutio в римском частном праве означало лишение лица правоспособности. Как писал выдающийся русский правовед Николай Таганцев, в римском, древнегерманском и древнеславянском праве тяжкий преступник «был отлучен от общения с другими людьми, лишен возможности делить с ними кров и пищу». В европейском праве «гражданская смерть» упразднялась в разных странах в первой половине-середине XIX века. Российское же право последовательно движется к состоянию, характерному для правовых систем позапрошлого века. Логической кульминацией этой контрэволюции стало бы возвращение к праву Древнего мира. Например, к принципу талиона — «око за око, зуб за зуб». Украл «колоски» — тебе и сталинский срок отвесят, а заодно отрубят руку, орудие преступления…

С учетом того, что судимость у нас нынче имеют люди вполне достойные и инициативные, в том числе предприниматели, вышедшие или не вышедшие по экономической амнистии, — в государстве и обществе начнется самая настоящая отрицательная селекция. Примерно такая, какую пережила страна в годы сталинского правления, когда половина страны, в том числе настоящая интеллектуальная элита, сидела, а другая половина — надзирала. Система несправедливая еще и потому, что некоторые «жулики и воры» в силу своего должностного положения не имеют ни единого шанса сесть в тюрьму, но зато имеют отношение к управлению страной и распоряжению средствами налогоплательщиков.

Как говорил Глеб Жеглов, автор термина «десятка на душу населения», — «наказания без вины не бывает». Но в ту баснословную эпоху в МУРе допускались к работе бывшие беспризорники-правонарушители. Сейчас у нас другие следователи — способные допросить человека за то, что он выполнял поручение президента по либерализации уголовного законодательства… Кстати, либерализацию со взломом тоже давно пора признать преступлением.