Кто избил журналиста Олега Кашина?

Слава Богу, вышло так, что 6 ноября 2010 года не стало второй датой на надгробии журналиста Олега Кашина. Но сегодня, прожив уже почти год после избиения и двухнедельной комы, он не спорит с тем, что пока это самая важная дата в его жизни. Разбираясь в его истории, нельзя сказать, что у Кашина не было вообще никаких шансов оказаться избитым в темной замоскворецкой подворотне. С другой стороны, между парой срачей в ЖЖ и последующими драками в кафе и ударами арматурным прутом по голове все же есть определенная разница, которую не будут отрицать ни враги, ни друзья журналиста.

Именно из-за того, что над кульминационным моментом его жизни пока стоит знак вопроса, все, что было с ним до этого, можно рассказать десятком разных способов. Полученная на выходе история будет зависеть от того, во что вы сами хотите поверить. Верите в подпольные банды радикальных сурковцев — и эта история станет похожей на триллер, в которой журналисту, заглянувшему за кулисы тайной идеологической машинерии, мстят за ее предательство и разоблачение. Верите в то, что глава Росмолодежи Василий Якеменко — фанатичный сектант, а Кашин так и говорит про «Наших» — «секта», — и можно получить нечто в духе романов Стивена Кинга, историю взросления настоящего политического маньяка, который все чаще и чаще в своей карьере пользуется услугами дружественных бандитов.

Сменив за нулевые годы штук пять биографий, Кашин был бы их героем и без этого знака вопроса в личном деле, но можно довольно уверенно сказать, что вписываясь в меняющуюся эпоху, он иногда действительно балансировал на грани. Глядя на него сегодняшнего, понимаешь, что afterlife’а Олега Кашина похожа на вынужденную зрелость, которой он сам, повзрослевший, не очень то и рад. «Жанр «сраный Турчак»» умер» констатирует Кашин с некоторой грустью и, глядя на отца этого жанра воочию, понимаешь, что да, действительно умер. Отец из него уже точно вырос.

Мы сидим с ним в буфете на третьем этаже редакции «Коммерсанта»,

Кашин курит «HB», культовые немецкие сигареты начала 90-х, и говорит, что не стал моряком, хотя шансы на это были высоки, потому что такая биография казалась ему невыносимо скучной: «Сидел бы в Роттердаме и пил пиво. Море — это работа». Потом мы снова возвращаемся к истории избиения, и Кашин очень искренне благодарит президента Медведева, его пресс-секретаря, бывшую сотрудницу «Коммерсанта» Наталью Тимакову, и работодателя Алишера Усманова, которые пригнали к его больничной койке лучших врачей города и страны.

«Я начал писать жесткие мировоззренческие статьи типа «Сталин был хороший», или «Совок — это хорошо». В конкурирующей газете, либеральной, про меня была большая статья под названием «И мальчики красно-коричневые в глазах», чем я очень гордился. Мне было 18 лет. Это было такое хобби», — рассказывая о начале сознательной жизни, Кашин улыбается немного виноватой улыбкой, но в тоже время показывает, что до сих пор гордится теми временами. Первый инсайт случился через несколько лет: Кашин, успешный журналист местной «Комсомольской правды», попьет пивка с другом на автобусной остановке, и решит, что так дальше жить нельзя. «Мне было 23, но я понимал, что, когда мне будет 30, заниматься этим будет достаточно беспонтово», говорит он, имея ввиду не журналистику как таковую, а хлеб звездного «мастера живого жанра» из провинциальной газеты или даже ее главного редактора. «Я был сталинист и немножко антисемит» — формулирует Кашин свое идеологическое кредо тех времен.

В Москву он уехал в начале июня 2003, чтобы работать в газете «Консерватор». «3 июня 2003 года газета закрылась, и 3 июня я приехал в Москву. Я знал, что ее закрывают, но в Калининграде уже всем объявил, что уезжаю, и уехал. Получилось как фильме «Облако-рай»». Дальше Кашину пришлось жить у довольно неприятных родственников и искать работу. «Меня никуда не брали, — он снова улыбается, но теперь уже довольной улыбкой, — в «Еженедельный журнал» меня Рыклин не взял. Чутье сработало». Потом Кашин будет пытаться попасть в «КоммерсантЪ». «Я пришел сюда к Бутрину, но он сказал, что у него в отделе сейчас нет мест». Обалдев от нереализованной ветки альтернативной истории — Кашин — правительственный корреспондент — спрашиваю, откуда Олег знал тогда редактора отдела экономической политики «Ъ» Дмитрия Бутрина. «Из ЖЖ, это тоже важный момент. У меня ЖЖ был с 2002 года, и я всю эту тусовку знал».

Помыкавшись по нескольким изданиям Кашин, наконец, дозвонился до отдела «Общества» «Коммерсанта» и Иван Богачев, замещавший отсутствующего редактора, дал ему добрый совет: на следующий день связаться с новым редактором отдела Ильей Нагибиным, который, наверняка, возьмет его на работу, потому что сам будет в «Ъ» первый день. «С тех пор я в «Коммерсанте» — говорит Кашин, за несколько минут до этого он уже назвал «Коммерсант» «лучшей газетой страны». Я напоминаю, что из газеты Кашин все же отлучался, и он, после небольшой паузы, начинает рассказывать об этих своих отлучках.

Надо заметить, что тогда в «Коммерсанте» Кашин одним из первых пошел по ставшему сегодня довольно популярным пути — начал писать про уличные молодежные акции, оппозиционные и правительственные, как бы врастая в эти среды, чтобы потом иметь возможность говорить с их лидерами напрямую и откровенно. В 2004 году Кашин начинает задирать в ЖЖ «либеральную тусовку» и писать провокационные колонки в «Русский журнал». Дальше — больше. «Я поссорился с человеком по имени «Паперный» в ЖЖ, а потом, по-моему, со всеми Дзядко. Нет, все же только с двумя». В марте 2005 лидер «Наших» Василий Якеменко атаковал оперу «Дети Розенталя», поставленную в Большом театре, выставленным Якеменко унитазом возмущалась вся интеллигентная Москва, а Кашин напишет в заметке об этом событии («Орущие вместе», конец марта 2005 года): «Корреспонденту Ъ господин Якеменко доверительно рассказал…». Желая этим самым «доверительно», очевидно, позлить своих оппонентов из либерального лагеря.

Потом в «Коммерсанте» сменилось руководство, а Андрей Васильев уехал делать «Коммерсант-Украина». «Я ушел в знак протеста против превращения «Коммерсанта» в боевой листок Березовского», говорит Кашин. Никакой идеологии у него тогда не было — «все на отрицании». Нигилизм привел его в газету «Известия», где новый начальник Кашина, Бородин, принял его за человека Суркова: в газету Кашин устроился по протекции сотрудника Кремля Модеста Колерова. «Известия» плохо звучали, репортаж Кашина о переводе Михаила Ходорковского в читинскую колонию не цитировали, а репортаж коллеги из «Коммерсанта» Сергея Дюпина зачитали до дыр. Кашина такая площадка не устраивала.

«Я начал писать для сайта «ГлобалРус», который принадлежал тогда Иванову Никите Борисовичу». Спустя четыре года Кашин напишет заметку о связях Кремля с группировками футбольных фанатов и упомянет Иванова, который в 2005 году, якобы, забирал арестованных за погром съезда КПРФ молодчиков из ОВД «Даниловское». «Тогда я в это не верил и яростно спорил со всеми, кто это говорит», — объясняет Кашин. В сентябре 2011 года, за несколько дней до нашего разговора с Кашиным, Иванова спешно исключили из финальной версии списка кандидатов в депутаты Государственной Думы от партии «Единая Россия».

Кашин два года ударно работал «на Кремль» — писал колонки и три полосы в «Известиях» еженедельно — и зарабатывал очень приличные деньги: «15 — 20 тысяч долларов в месяц». 7 января 2006 года Кашин написал колонку про рядового Сычева в интернет-газету «Взгляд». «Я ее написал сам и меня об этом никто не просил, меня взбесила реакция тусовки на мой репортаж из Екатеринбурга в «Эксперте»», — объясняет Кашин этот один из своих самых провокационных поступков. Говорю Кашину: «Хреновый из тебя символ для либералов». Он соглашается — «Да, хреновый».

Перескакивая через несколько лет, расспрашиваю о его мыслях накануне покушения. Кашин с легкой ностальгией говорит: «Все было просто отлично. Я считал себя журналистом «номер два» в стране при отсутствующем «номере один»». 16 августа 2010 года в посте про отставку калининградского губернатора Георгия Бооса (для Бооса запись была вполне комплиментарна) он назвал губернатора Псковской области Турчака тем самым эпитетом «сраный». Губернатор пришел в ЖЖ к Кашину и довольно жестко предложил извиниться. Кашин поинтересовался, не угроза ли это, и сообщил, что считает назначение Турчака, сына одного из старых знакомых Путина, губернатором «издевательством над здравым смыслом и федерализмом». Спустя сутки Турчак в гораздо более мирной форме предложил Кашину приехать в область и поговорить с ним о его работе.

К этому моменту Кашин уже вернулся в «Коммерсант», пережив относительно мирное расставание с «кремлевскими» и кончину созданного им и Дмитрием Ольшанским журнала «Русская жизнь». Наш разговор снова возвращается к довольно мучительному для Кашина вопросу «кто мог и кто хотел». Обсуждаем версию с Якеменко, Кашин говорит — «он сектант, а 20 человек, которые его окружают, это секта». «Но версию про Турчака ты отрицаешь? — Нет, не отрицаю и не исключаю».

Кашин исключает только одну версию, адъюлтерную: «Всех своих женщин я помню». Речь идет о том, что его могли избить по заказу мужа или бойфренда одной из его подруг. Я называю фамилию одной девушки, он говорит после паузы, что раньше никто ему конкретных фамилий не называл, но эту девушку уже затаскали по допросам, и она ничего полезного следствию дать не смогла. «Это менты распускают слухи» — убежденно говорит Кашин. Я соглашаюсь, что это возможно: мне слух был пересказан именно со ссылкой на Московский угрозыск.

Спустя три месяца после перепалки с Турчаком случилось то самое избиение и больница, историю своего пребывания в ней Кашин довольно подробно описал в нескольких «закрытых» записях в своем ЖЖ. А еще помощь, очень много помощи, которую Кашин получил и от «тусовки», и от окружения президента Дмитрия Медведева. «Израиль получился спонтанно, мы заранее ничего не обсуждали», — рассказывает Кашин про сюжет, в котором президента в кустах Иерихонского дворца встретил не рояль, а сам Олег с элегантной тростью в руках. В ЖЖ про свои последующие встречи с президентом он несколько раз напишет «Это наша традиция и мы ее чтим». Весной 2011 Кашин перестал встречаться с Медведевым, а осенью расфолловил его а «Твиттере».

Через несколько дней уголовному делу, открытому 17 ноября 2010, исполнится год. История самого Кашина продолжается, он пишет репортажи в «Коммерсанте» и в уже два месяца каждый день делает политические комментарии на радио «Коммерсант-ФМ». Он говорит, что больше всего хочет, чтобы избивших его бандитов нашли, потому что устал на протяжении месяцев думать об этом каждый день. Недавно ему поменяли следователя, и новый, по словам Олега, совсем не прочь поймать кого-нибудь «из правительственных структур».

Правда, никаких прорывов в следствии нет, вроде установлено только, что за Кашиным за неделю до покушения кто-то начал следить. Поддержавший Кашина президент возглавил на выборах в Думу партию «Единая Россия»,и если кто-то из околопартийных функционеров, действительно, причастен к нападению на Кашина, вряд ли этому делу дадут ход. Наступающей эпохе третьего срока Владимира Путина такие разоблачения также вряд ли будут свойственны.

Уйдя несколько лет назад от кремлевских молодежек начала второй пятилетки, Кашин снова вынужден говорить с ними, только теперь посредством обвинений, которые никто официально не хочет ни опровергать, ни подтверждать. Кажется, что Кашин будет рад и бытовой версии, если ее озвучит следствие, по крайней мере тогда он сможет спорить не со слухами и анонимами, а с фактами, приведенными официальным путем. Вопрос с одного из плакатов, с которыми мои коллеги стояли год назад напротив здания по адресу Петровка, 38, как бы завис вместе с долгими нулевыми. Эпоха не может закончиться без ответа на него. Нам всем действительно нужно знать, кто избил журналиста Олега Кашина.