Крайне интересно мне, как отреагировал Максим Калашников на известие о спиленном в Киеве кресте усих уголодоморенных кровавым сталинским режимом… Думаю, улыбнулся, но без иронии. А ведь заставили пизануться (наклониться, как башне, сперва) сей постсоветский символ — всё те же бешенные бабы. Вроде как они-то совсем иное имели в виду, но политически вышло очень грамотно: на постсоветском (потенциально советском!) пространстве пока не массы, но некие радикальные маркеры показывают неприятие всей той ущербной мифологии, на которой базируются режимы олигархов и неофеодалов.

Спилили не христианство, спилили ложь о голодоморе, спилили антисоветчину. Да, женщины и тут шагают впереди — и не креститься же вместе с каким-нибудь «Народным собором» по поводу таких инициатив? а спасибо им сказать надо! Вот и за совершенно условной для советских людей русско-украинской границей, у нас крестоповал — как радикальное выражение общественного недоверия мафии из РПЦ — пошёл в массы.

Понятно, что сейчас взвоют все реакционеры, начиная с самих попов (уже заблажила эта красномордая попадья, отец Дмитрий-С, которая учуяла войну супротив своего ЗАО) и кончая думскими «коммунистами» — за веру (а точнее — за царя Путина, это ж его государственная религия) они встанут всей твердью своих насиженных на госхарчах задниц. «Встань за веру, русская земля!» То, что земля эта — советская и недра её по-советскому, по Гамбургскому счёту — наши, а не роснефтей да газпромнефтей — вопрос в такой военной ситуации явно неуместный… Гражданский конфликт, управляемый хаос — подан силовигархии, как севрюжина с хреном.

А вы чего ждали, инквизиторы? Думали, что навязываемая вами двадцать лет модель «покаянного общества» будет воприниматься всеми на «ура»? Но хомут религии и нового русского места в обществе (винтиками-то были в механизме, а тут и механизм разобрали, ввинтиться некуда) — не каждому понравился. Вот и «опадают ржавые символы» — только не пятиконечные звёзды, как хотелоь бы режиму регресса, а их родимые регрессивные кресты, поставленные на всей эпохе строительства коммунизма, на целом веке развития СССР и мира. Аж Путин засуетился, вспомнил об общности советского народа с ностальгией… Но тут надо совершить всё же небольшой экскурс ретроспективный. Взяв из родной культурно-исторической, марксистской психологии (выготскианство, как назвали на Западе) и психологии развития личности в нынешнюю политологию некоторые аналитические принципы, мы получаем неплохое объяснение того, что происходило с нашим обществом два десятилетия.

Кризис идентичности и синдром общественной недостаточности

Синдром юношеской недостаточности — часто встречаемый в среде превокурсников умственный недуг. Говоря просто, личность ломается на первой сессии, не справляется студент с нагрузками, а если это дело еще накладывается на физические травмы (сотрясение мозга или простой грипп даже), то синдром проявляется более явно и сильно. Человек попросту начинает сползать по шкале своего личностного роста назад, в детство. Пропускает лекции, извлекает детские игрушки с антресолей, не хочет общаться со сверстниками. Как вариант развития такого душевного недуга — в армии деды просто «опускают» слабого салагу, и он часто кончает суицидом.

Суть данной психологической проблемы — неспособность перейти на следующую стадию развития, влиться в новый учебный (строевой) коллектив и миновать первые, самые зубодробильные сессионные «пороги». И, как в любом развитии — не бывает состояния покоя и пустот, — даже оставаясь неделями дома в полной изоляции и лишь у родителей пытаясь добиться прежней ласки — юноша (а синдром это сугубо мужской) на самом деле просто пытается повернуть время вспять, укрыться в прошлом от наступающего на него грозного, непонятного будущего. На практике, на 4-м курсе мы клинически беседовали с такими больными — они не стационарные, их отпускают домой, но строго держат под еженедельным присмотром и на таблетках…

Теперь посмотрим на советское общество конца 1980-х. Чем дальше продвигается общество по спирали прогресса, тем оно становится уязвимее — увы, тут, как и в технике, сложные системы более ломкие. И кризис идентичности, ожидавший советский народ в разгаре перестройки — не был преодолён, оказалось невозможным взять все достижения прошлых пятилеток в будущее, сохраняя преемственность с самим собой как с социальным организмом. Что-то архаическое и сухое слышалось нам в собственном имени — какой такой советский народ, что за выдумка? Однако все завещания предыдущих стадий развития страны адресованы именно этому субъекту. Но субъект не идентифицировал себя как советский народ. Завещание до востребования — было сожжено вместе с партбилетами. Это уже горели наши леса, республики, «восьмёрки», дома — но никто не мог тогда прозреть сквозь красное пламя… Этому, конечно, способствовали публицистические истерики младолиберальных мразей, политические корчи в виде перестройки-онлайн, что транслировалась со съезда КПСС на большом экране, на Калининском проспекте — моё поколение в тот момент вступило в кризис подростковый…

Нужно что-то проще и роднее, не надо этого пафоса — советский народ… Хотелось искренности и свободы личности — верно, соучастнички? Что ж, вот именно тогда и завелась эта парша, которая через двадцать лет возомнила себя мировым судиёй и посадила как раз детишек той самой перестройки — на два года. За святотатство — уж будем называть хотя бы тут, постскриптум, всё адекватно. Да, на руинах СССР, где вдруг всё подверглось переоценке, — воздвигнуты были в виде церквей новые старые ценности. Не отдельной личности больнчный лист по месту проживания, но всего общества регресс — получил вполне приличный, исторически конкретный интерфейс. Религиозное мракобесие.

Мрак прошлых веков радушно принял в объятия общество, не справившееся с кризисом идентичности и не пожелавшее развиваться дальше (собственно, перестройка и была шансом выхода на новый уровень, революцией сверху, по версии Ацюковского — но начавшись как апгрейд, демократизация, она кончилась контрреволюцией, абортом системы). Причём, в сочетании с национал-сепаратизмом религиозный реванш выглядел сперва вполне логично: какие ретробактерии где оставались, те и бросились плодиться в заболевшем организме самопресечённого социализма. Да, ислам, сомкнувшись с засоветскими территориями пошёл в наступление, но это ровным счётом ничего не значитдля чудых реакции, а таких мало. Ибо тут-то и включилась

Аварийная идентичность — религиозная

Как, они наступают? Так надо сомкнуть наши ряды! А кто мы — эгей, ответь нам, прошлое! Судорожные поиски национальной идеи — были внешним, наносным. В это время уже строились новые обкомы и горкомы, даже месткомы, посреди заводов, с куполами — ЗАО РПЦ широко развернуло «возрождение России» (любимое выражение Ельцина). Верно: не устоявшая на многомилионных ногах идеология социализма в отдельно взятой стране (прекрасно экспортировавшая революцию в Европу и уже в Америку — Кубу) отступила. А там, за порогом революции 1917-го, которая за пятилетку перестройки из святыни превратилась в чистилище и сущий кошмар (идентичность тут растягивалась, как сопля — уже не пятилетками мерили мы свой возраст как народа, а тысячелетиями и оттуда осуждали большевиков, самовыводясь из их числа) — ничего и не было, годного в качестве «скрепы», для осколка СССР под названием Росфедерация, окромя скоромного православия.

Кто полагает, что оно как-то сбоку припёка, по желанию или уж по большой надобности — тот сильно ошибается. Мораль строителей коммунизма широко шагнула назад, и, чтобы стать моралью строителей капитализма, должна была заручиться поддержкой высших сил. Эти силы и их дилеры, само собой, потребовали за отказ от завоеваний революции — реституции, и получили её из рук Путина. Такова краткая новейшая история ЗАО РПЦ и его влияния на впавшее в период острой идеологической недостаточности общество, многими ныне неооцениваемое. Попы считают себя госслужащими и потому требуют защитить себя на рабочих местах по оказанию сакральных услуг — от народа, который почему-то этими услугами брезгует. Ну а что далет буржуй-браток с конкурентами — вы прекрасно знаете. Атеисты для мракобесов любых религий — в чистом виде — что большевики для министров-капиталистов. Они не просто равные конкуренты, они вообще против душевного бизнеса их, как класса. Вот такая диспозиция — если это и война, как сказал отче Смирнофф, то война партизанская, как сказал неотче Дмитрий в самом начале дела Пуссенек моих милых.

Откуда взялся план построения сотен модульных торговых комплексов РПЦ в Москве, из каких предпосылок? О финансовых — далее, а пока об общественных. Ведь строя социализм, все были коллективом, и ценности имели с приоритетом коллективного над личным. У поднаторевших в софистике и схоластике попов тут было вс давно готово: не хотите вы расти, ну так добро пожаловать на век назад!

Вернёте нам земли и здания, господа экс-большевики, коль они вам теперь без надобности — а мы возьмём общественную мораль в свои руки. Ведь кто же посмеет так смело, как мы, провозглашать частную собственность святой? Коль скоро двадцать миллионов членов КПСС разбежались, как тараканы — должен же кто-то Русь собирать? Вот так, буквально целясь в большевиков (коими, по партпринадлежности, было активное в стране большинство) попы и контрики попали в Россию — то есть превратили сверхдержаву в сырьевую империю. И на том цветут!

Прибыльное покаяние

Вы слышали недавно в светской хронике фамилию Пархаев? Она как-то быстро пропархала и cкрылась. А зря — это ведь главный казначей ЗАО РПЦ, запомните его в лицо, вам ещё много придтся о нём узнать не только из журнала «Форбс». Проезжая станцию Софрино от Москвы по православной железной дороге (РЖД и РПЦ тоже близнецы-братья, достаточно взглянуть на Якунина и его сына, поднявшего на гостиничном бизнесе миллионы загадочного происхождения) вы видите сперва захиревший кирпичный завод, первенца индустриализации — на высокой трубе красуется «1928». А вот потом лозунг как бы бегущей строкой на прерасном, цветущем «свечном заводике» — «Русь святая, храни веру православную». При кровавых большевиках лозунга не было, а заводик именовался скромно «художественно-промысловым» преприятием. То, что он вместе с одним, неподалёку, в Пушкино расположенным, водочным заводом и созданным Пархаевым банком — являются главным источником прибылей, то есть кормления Московской патриархии, — вам знать не обязательно, ибо это опасные знания в наши мафиозные времена. Однако железнодорожные цистерны с названием водочного завода, стоящие на товарных путях возле софринского «свечного заводика» — говорят сами за себя…

Недавно главкассир РПЦ, православный олигарх Пархаев отмечал юбилей — по странному стечению обстоятельств, в ХХС и при активном участии спикера Гундяева, который знает руку кормящую, несмненно, не укусит… Вот великолепное фото, к которому просится подпись «гляди, внучок, всё твоим будет!»

Впрочем, не так важно, в какую мафиозную мерзость на советской земле разрослась при временном отступлении большевизма церковная гадина, сколь важно понимать истоки поповского реванша. Они — в нас, в той мере, в какой мы «расколлективились», бежали из общности, гарантировавшей нам продолжение социального прогресса и наследование социалистических завоеваний. Большевизм, выкурив попов из области идеологической, так ударил практикой по всем враждебным теориям — что они разбежались в панике. Эта участь ждала бы и РПЦ, однако Ялтинская конференция и сложнейшая, смертельно для страны и социализма на всей Земле опасная ситуация заставили Сталина пойти на компромисс с этой усохшей стратой. Хитрые попы решили сосущестовать — и пережили большевизм в его бурном, футуристическом развитии. Теперь они его проклинают, чем обрубают себе будущее, сами того не понимая.

Что сделали Пуссеньки — даже против своих планов и местами не сильно-то атеистических убеждений? Они вычленили и выразили надстроечную проблему: главенство регрессивной морали в обществе, далеко не едином в навязанном ему устремлении в позапрошлое (а ля «Россия, которую мы потеряли», «Сибирский цирюльник» и хруст французской булки, а так же лакеи-юнкера…). Пусть пока вовсе не социалистически настроенные радикально-либеральные группы феминисток, FEMENок и подобных им «эсерок», но объективно действующие против регрессивной идеологии — начали революционный процесс вне базиса и вне тех социальных сил, которые кровно заинтересованы в свержении силовигархии и окормляющих ее морально-мафиозных авторитетов. Не случайно Мамонтов так разохался после его подленького «интервьюирования кощунниц» — мол, комсомолки они и террористки, и проч. Не врёт его компас — общество меняет ориентиры, пока стихийно, фрагментарно, феминизированно (это лишь та зона столкновения труда и капитала, обновлений и традиций, что всегда была ярко высвечена революциями, — вспомним мудрую А.Коллонтай). Они, прошляки, свергали наши памятники — вот и дождались возмездия.

И крестоповал — вовсе не в борьбе с конкретными символами, это символизация протеста. Навязанное и губительное для советского народа покаяние — чрезвычайно прибыльное для производителей церковной утвари для этого покаяния, — начинает осознаваться, кризис идентичности входит в открытую фазу. И дальше — либо в глубь мракобесных веков, либо вперёд к революции, ведь мирного выхода из-под ярма новых господ на земле и на небе не имеется.

Большевизм создал нашу страну в её нынешнем виде — трубопроводы, аэродромы, космодромы, дороги, жилые кварталы, заводы, новые города. Реванш РПЦ лишь наделил эти города вставными золотыми зубами. Историческое сорвенование с прогрессивным большевизмом недобитые им попы проиграли, ведь им нечего предложить обществу, кроме как внимательнее смотреть в прошлое и учиться у свергнутых нашей Эпохой его монументов. У Столыпина, у прочих «святых» Романовых. Всё это — суть регресс и потеря времени, топь мракобесия и необразованности. Глупая, мстительная война, начатая РПЦ против большевизма сразу после выхода из-под контроля КПСС через её «авангард», КГБ (а гэбня скурвилась первой и потому стала силовигархией) — не пошла на пользу попам. Это они только сейчас начинают понимать. Возможно, свои антисоветские выступления они подредактируют и призовут к примирению и согласию, чтобы сохранить плоды реституции — но 17 августа их Рубикон был пройден.

Православно-силовигархическая сырьевая империя не устоит под натиском «низового большевизма», а любые попытки защитить свою святую собственность силой, посредством штурмовиков, приведут к одичанию и обособлению провозглашавших себя едва ли не совестью всего общества мафиози. За эту «совесть» будет очень стыдно — особенно тем, кто считал себя верующими. Отток умов «из Христа» будет бурным и спасительным для вымирающей страны, ведь восстанавливать социализм будут не только попы в новом ГУЛАГе, но и руководящие ими, трезвомыслящие новые большевики Успенские потребуются…