Защитники прав ребенка гадают — как быть с детьми, рожденными в местах не столь отдаленных. У большинства женщин в колониях и тюрьмах, бытовые блага довлеют над радостью материнства. И ребенок для них — лишь инструмент для послабления режима. Невольные узники в специальном репортаже Павла Мельникова.

Чтобы увидеть маму маленький Вадик провел шесть часов в дороге. Впереди еще контрольно-пропускной пункт и досмотр. Ребенка с бабушкой разместили в комнате для длительных свиданий — это две кровати и стол. Маму приведут под конвоем.
Юлия Алешина. Статья 159-ая часть вторая «мошенничество». Маму Вадик не видел четыре месяца. Очень соскучился.

Вадик родился в Можайской женской колонии. И до трех лет жил здесь, вместе с мамой. Полгода назад его забрала бабушка. Малышу — повезло. Для большинства детей, рожденных за решеткой, прямая дорога в детский дом.

«Конечно, отдавала, тяжело было — плакала. Сейчас привыкла. Ой, всё! Я так не могу. Сейчас заплачу», — говорит Юлия Алёшина, заключенная.

Забеременеть здесь не сложно — длительные свидания разрешены. В колонии — таких называют — «мамочка». Они заводят детей ради послабления режима. Они не обязаны работать. Их нельзя сажать в карцер или штрафной изолятор даже за серьезные провинности. В можайской женской колонии выстроили специальный корпус — по местным меркам — это санаторий. Здесь молодым мамам разрешают жить не в бараках, а в отдельных номерах.

«Работаю здесь, с ребенком нахожусь, работаю в доме ребенка. Надеюсь, на условнодосрочное освобождение. Ребенку уже почти три года», — говорит Лилия Михайлова.

Для Лилии — ее ребенок — единственная возможность выйти на свободу раньше срока. Сегодня в можайской женской колонии — сорок два ребенка. С мамами живут — только семь. Потому что материнский инстинкт у «мамочек» — отсутствует.

«Основная причина в том, что мамы не хотят проживать на территории с ребенком. Дети у нас замечательные, они все разные и все замечательные. Вот маму у нас не очень. Это наша беда», — считает Ирина Гадаева, начальник можайской женской колонии.

Три друга — Федя, Дуфуня и Данила. Интернационал. Группа в местном детском саду — маленькая — и это хорошо.

Воспитательница, все её зовут — Николавна — женщина волевая. Она учит детей тому, чего здесь больше всего не хватает — жалости.

Дети, которые приходят к ней, почти все с хроническими заболеваниями. Был случай, когда малыш здесь появился на свет уже с героиновой зависимостью.
«У нас только один русский, а остальные у них есть свой акцент, конечно. Ну а потом, рожденные-то они от кого», — утверждает Наталия Аверина, воспитатель дома ребёнка можайской женской колонии.

От детского сада в колонии до барака — один забор. Но мамы навещают детей — только по выходным. Они предпочитают ночевать на нарах. Зато не надо просыпаться и кормить ребенка.

«Многие заявляют, что они хорошие мамы и что они готовы. Но когда вопрос касается, что о ребенке еще и нужно заботиться, хотя забота тех матерей, которые проживают с ребенком: вовремя покормить, уложить спать, может быть поменять белье», — продолжает Ирина Гадаева, начальник можайской женской колонии.

Многие мамы — даже те, кто выходит на свободу по УДО с ребенком, на воле все равно сдают малыша в детский дом. Ребенок свое дело сделал — мама может снова гулять. Судьба этих детей — в большинстве случаев предрешена.

«Я думаю, что все будет удачно. Все-таки большая школа жизни была. И у меня, и у ребёнка», — говорит Юлия Алешина.

Пришло время прощаться. Вадик, теперь сможет увидеть маму через четыре месяца. Хотя, Юлия, уверена, что её выпустят раньше. Она уже подала прошение на условно-досрочное освобождение (УДО).