Не с хоругвями, но со слоганами, которые могли бы сочинить копирайтеры пелевинского «Generation «П» — на грани обсценного фола. «Не в бентлях счастье», например.

Если собственно православные священники не очень склонны заниматься миссионерством, тогда к вам придут комиссионеры — комиссары-миссионеры, рекрутированные из бывших «Наших» по технологиям «Наших». Борис Якеменко, глава «Православного корпуса веры», в девичестве — православный корпус движения «Наши», и брат главного по молодежи сурковских времен Василия Якеменко, — провел акцию (опять же с не вполне приличными аллюзиями) «Православный F.A.Q.» (часто задаваемые вопросы). И среди прочего вывесил список врагов православия, где на первом месте почему-то оказался собрат братьев Якеменко по политтехнологиям, впрочем, гораздо более талантливый, — Станислав Белковский, а «Новая газета», лишившись медалей, заняла всего лишь четвертое место.

Основным вопросом марксистско-ленинской философии был вопрос, что первично: материя или дух? Православные активисты отвечают на него однозначно: материя. А как иначе расширить путинскую паству в обществе потребления?

Основным вопросом православного фестиваля стало вопрошание: «Почему православным быть выгодно?» Действительно, в ситуации, когда религия перестает быть частным делом человека, а становится делом общественно-политическим, методом духовного «оскреповления» населения, у новообращенного должен быть интерес.

В английском значении слова interest — «процент». Должна быть, иными словами, комиссия со сделки с идеологическими работниками сегодняшнего политического режима.

В этом смысле православные товарищи сильно отличаются, например, от протестантов. Как известно со времен Макса Вебера, протестанская этика, основанная на аскезе, стала базовым принципом капитализма. «Христианская аскеза… вышла на житейское торжище, захлопнула за собой монастырские врата и стала насы­щать мирскую повседневную жизнь своей методикой, преобразуя ее в рациональную жизнь в миру, но не от мира сего и не длямира сего», — писал Вебер в классической работе «Протестантская этика и дух капитализма». То есть в первооснове капитализма лежит не выгода. Для наших православных, особенно православных чекистов, главное — доход и распил. Так что все логично.

Золотые купола как символ власти и золотые колокола как символ отмывания… тьфу, замаливания грехов криминальными авторитетами — приметы времени. Нынче всё православное — от православной социологии до православного законодательства (Закон об оскорблении чувств верующих). Порядок на улицах тоже поддерживают казаки и православные дружины. Пост и постная еда стали частью стиля жизни среднего класса, особенно его «верхней» страты. И власть, в сущности, тоже глубоко православная. Во всяком случае, во времена дуумвирата Путин-Медведев впору было говорить о триумвирате, где третьей составляющей оказывался патриарх Кирилл в качестве фактического аналога заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК.

Сверхзадача власти — превратить весь электорат в паству, а паству — в электорат. И тогда проблема выборов будет снята раз и навсегда: духовный лидер может быть только один, и его совершенно необязательно избирать. Верным путем Ирана идете, товарищи…