Когда начинают сравнивать белорусскую и российскую правоохранительные системы, то у одних выходит, что нет разницы, а другие говорят, что белорусская на порядок жёстче. Например, лидер белорусской организации «Свободные радикалы» Серж Константинов никакой разницы не видит. Говорит, что как там бьют по голове, так и здесь, ощущения одни и те же. Но у нас, в отличие от Белоруссии, всё-таки не бьют до крови девушек и не задерживают их на сутки, во всяком случае, это не в порядке вещей. И у нас нет такого жёсткого противостояния граждан с милицией и ОМОНом.

В Белоруссии между гражданами и милицией – пропасть, и многие говорят, что уже вот-вот начнётся партизанщина. Милиционеры ведут себя как нелюди, и так воспринимаются населением . У нас всё-таки милиционеры разные, и сталкиваясь с ними, всегда имеешь шанс обнаружить приличного человека. То же самое. кстати, можно сказать и о журналистах государственных СМИ. К ним население относится очень негативно, у нас такого отторжения, конечно, нет.

Но, тем не менее, говорят, что по после особенно бесчеловечных акций до сих пор из белорусской милиции люди увольняются – значит, не каждый готов к любому беспределу: по мере ужесточения режима люди отсеиваются. Ну, а те, кто остаётся – люди необходимых режиму качеств. Милиционеров в Минске часто называют оккупантами, и отношения у них с населением соответствующие – как у полицаев с оккупированным народом.

У нашей милиции немного другие проблемы. У нас, возможно, на уровне отделений милиции порядка меньше. Белорусские низовые милиционеры без отмашки власти людей притеснять боятся так, как это практикуется в России. Авторитарная система более жёстко относится и к «своим». Такого «раздолбайства», как у нас, там нет, нет таких поборов, никто не проверяет на каждом шагу документы. Там, если ты не оппозиционер, милиция серьёзной опасности не представляет. И поэтому у обывателя может складываться ощущение, что «порядка больше». То есть, если системы сравнивать, то у нас в большей степени царит произвол, а в Белоруссии – террор, когда произвол идёт сверху. Он жёстко структурирован, у некоторой части населения может возникать ощущение порядка. Как при Сталине: порядком называлось структурированное беззаконие.

Может даже создаться иллюзия, что при белорусском «порядке» обыватель защищён. Но её опровергает, например, недавняя история с «живым щитом», когда гаишники, чтобы остановить пьяного водителя, который нёсся по трассе, использовали машины с ничего не подозревающими гражданами внутри – их остановили и выстроили из них на дороге заслон, рискуя жизнями этих людей. Тогда пострадали машины и чудом не пострадали люди. То есть, этот «порядок» и эта «защищённость» заканчивается тогда, когда у правоохранительных органов находятся дела поважнее.

Но эти нюансы незначительны, и разница между российской и белорусской правоохранительными системами не такая существенная, как их сходство. А сходство заключается в том, что защита граждан, которая декларирована как цель их существования этих систем, на самом деле приоритетом для них не является.