Лукашенко — это еще не вся Беларусь
С 2007 г. белорусский писатель А. Бахаревич живет в Гамбурге, его книги переведены на несколько языков: немецкий, русский, чешский, польский и украинский. Он не считает себя иммигрантом. Он, по собственному выражению, беглец в мир культуры, в ту освобожденную Беларусь, которой еще нет на политических картах, но которая всегда в его сердце.
Бахаревич рассказывает, что уехал из «красно-зеленого» (по цвету флага) социалистического рая после выборов 2006 г. Уехал от антибелорусского милицейского произвола, от безнадежности и идеологической цензуры, от репрессивного государства, основанного на культе бездарности и немого послушания.
Теперь, изредка посещая родину, Бухаревич восхищается теми, кто не сбежал, как он, а остался, чтобы создавать в Беларуси острова подлинной свободы. Он гордится этими людьми, строящими вопреки запретам культурные мосты с мировым сообществом, выходящими на площадь и попадающими за это в тюрьмы.
По его мнению, белорусская власть прошла свою точку невозврата. Если раньше оставались какие-то надежды на перемены, то после 2010 г. все действия власти воспринимаются как доказательства антинародной политики, которые, возможно, пригодятся на будущем суде против «лукашизма». Этот термин не является обозначением общественно-политического устройства всей республики, так как за ним, кроме советских россказней и личных интересов верхушки, ничего не стоит.
Что касается большинства немецких обывателей, то их представление о Беларуси оригинальностью не отличается. В двух словах оно выглядит так: русскоязычная часть России, где пьют водку. Правда, в Восточной Германии о стране знают побольше. Но и на востоке, и на западе, по словам писателя, люди не представляют, каково быть в родной стране белорусскоязычным меньшинством. Они не понимают, зачем цепляться за белорусский язык, если большинство говорит по-русски. Сам Бухаревич уверен – путь навстречу России губителен для страны, потому что российские демократы не видят в Беларуси суверенного государства.
Между тем слабую политическую активность белорусских граждан писатель объясняет обыкновенным инстинктом самосохранения, выработанным самой историей, которая делалась путем вооруженных вторжений, как с запада, так и с востока. Но, как бы там ни было, путать Беларусь и Лукашенко не стоит. Политики, наконец, должны научиться различать эти понятия и прекратить игры с белорусскими властями, покупаясь ни их обещания.