Меньше чем через два месяца мы отметим 70–летие Победы в Великой Отечественной войне. Казалось бы, она далеко, но на подступах к России совсем недавно гремели залпы тяжелых орудий. Из–за вооруженного противостояния на Украине сотни тысяч ее граждан пережидают беду в нашей стране. Сказывается ли это на менталитете российского общества? Естественно. О том, как реагирует общественное сознание на происходящие события, мы беседуем с автором трех с лишним десятков книг по истории спецслужб, президентом Международной Контртеррористической Тренинговой Ассоциации Иосифом ЛИНДЕРОМ.

«Люди проявляют адекватную реакцию»

– Иосиф Борисович, что происходит сегодня? В преддверии юбилея Победы кое-кто призывает нас заканчивать с «синдромом победителя». Соцопрос, в котором половина граждан высказалась за призывную армию, влечет панические комментарии о том, что народ сошел с ума. Либеральные круги обвиняют власть в накачивании милитаристского угара…

– Никакого угара нет. Общество реагирует адекватно. Дело не только в Украине. Мы живем в эпоху террористической пандемии. Мир покрыт многослойной террористической сетью из конгломерата мультимаркетинговых организаций: саморазвивающихся, самомодернизирующихся, самоуничтожаемых, перетекающих друг в друга. Если даже не все люди это понимают, то кожей ощущают угрозы.

– Что вы думаете о реакции общества на недавний арест жительницы Смоленской области по подозрению в госизмене (дело ныне закрыто — ЛГ)? В голосовании радиослушателей популярной радиостанции по вопросу о ее возможном наказании 41 процент высказался за 20 лет тюрьмы, 35 – чтобы «пыром по копчику», еще сколько–то за «спортивный щелбан» и лишь самая малость предложили «понять и простить». Это говорит о нетолерантности российского социума или, напротив, его гражданственности? Вы сами как квалифицируете действия этой женщины?

– Это форма социального предательства. В таких случаях рассматривают психологический статус обвиняемой, ее социальную позицию с точки зрения принадлежности к системной или несистемной оппозиции, или категории кухонных тетенек, которые во все времена против всего. Вариантов много: либо она психологически неустойчива – не больная, но «пограничница», либо экзальтирована, либо провокатор, либо предатель. Факт остается фактом: случайно получив невнятную информацию, она делает однозначные выводы и неважно из каких соображений стремится вбить клин в отношения России и Украины. И уже тем самым наносит государству ущерб. Это тема предательства, а значит, ее деяния подпадают под действие статьи о шпионаже.

– Да какой она агент? Домохозяйка.

– Завербовать можно на любой основе – социальной, семейной, национальной, психологической. Спецслужбы работают с самыми разными группами населения. Канарис говорил: в разведке нет отбросов, есть кадры. Используются все – от рафинированных аристократов до последнего социального отребья. Выход на посольство иностранного государства – это несанкционированный контакт. Либо ты завербован и даешь информацию, либо ты инициативщик. Либо просто идиот.

– А в других странах как? Допустим, американец звонит в посольство РФ?

– В США за это можно получить десятку не глядя. Нарушение закона о нацбезопасности карается строже, чем серийное убийство. И в странах Запада эти законы действуют жестче, чем в СССР. Особенно после 11 сентября 2001 года. Если зафиксирован прямой звонок гражданина США, то он сам обязан доказывать, что не агент российской спецслужбы. Адвокат его уговорит пойти на сделку со следствием, чтобы смягчить наказание. Иначе прокурор потребует 20 лет, дадут десятку и запрессуют в тюрьме.

То, что Давыдову не стали держать в изоляторе, правильно. Здесь и проявление гуманности, и политика. Вам видится в реакции слушателей отмобилизованность массового сознания и ощущение «осажденной крепости», но это просто адекватная гражданская позиция.

Терроризм шагает по планете

– Допустим. Наверное, потому большинство и осудило выступления Андрея Макаревича на Украине в зоне АТО. Музыкант даже пожаловался властям на «травлю». Изменения в умонастроении наших граждан видны невооруженным взглядом. Оппоненты власти связывают их с «госпропагандой».

– Пропаганда есть везде. Что мы должны думать, услышав слова Мадлен Олбрайт о том, что огромные российские ресурсы не могут принадлежать одному государству и их нужно передать под контроль мирового сообщества? Они действуют сильнее любой госпропаганды. Хотя она не сказала ничего нового. Эту геополитическую концепцию обосновал еще руководитель спецслужб английской королевы Елизаветы Первой в XVI веке.

– Вот откуда понятие «англичанка гадит»…

– Очевидно. Сейчас значение геополитики возросло еще больше. Очень много вещей, прежде являвшихся жесткой прерогативой секретных спецслужб, становятся прерогативой частных, общественных организаций, создающих свои неофициальные силовые структуры, либо структуры – аналоги французского Иностранного легиона. Борьба за мировое господство никогда не прекращалась. Аль–Каида, структуры ИГИЛ, любые цветочные революции – арабская, роз, померанчевая появились не сами собой. И мы знаем, кто вкладывает десятки и сотни миллиардов долларов на их развитие.

– Или по-другому, способствует переходу власти в той или иной стране от одной политической силы к другой…

– Особенность нашей эпохи в том, что терроризм стал мощнейшим политическим инструментом и в то же время приобрел такую многоликость, что сплошь и рядом выступает в абсолютно невинном и неожиданном, в том числе демократически завуалированном, образе. А его духовные отцы и инспираторы скрываются за респектабельными политическими фасадами.

Мы живем в эпоху необъявленных войн. Первая Мировая война – объявленная война. И Вторая. Когда германский посол Шуленбург пришел и положил на стол Молотову ноту «идем на вы». Далее обмен посольствами, интернирование необходимых лиц… Югославская война что первая, что вторая – не объявленные. Американцы бомбили Белград без санкций ООН. Война в Ливии и убийство Каддафи – тоже не санкционированы. Как и война в Ираке. ИГИЛ не объявляло войну Японии, но двух ее граждан казнило.

А что на Украине? Обычная история. Под флагом националистических или национальных движений готовятся настоящие террористы, которые преступным путем свергают неугодный какой–то внешней силе режим и приводят к власти отвечающий ее интересам. Беда граждан, искренне желающих улучшения своей жизни, в том, что они не сразу в состоянии отличить овец от козлищ, а точнее, от волков в бараньей шкуре. Понимание рано или поздно приходит, но оно всегда оплачено кровью.

Терроризм сегодня действительно реальная грозная опасность. Он дестабилизирует и повергает в прах целые страны. И эффективно бороться с ним могут только террористические или тоталитарные страны. Или, помягче сказать, авторитарные. США, например, безусловно, страна авторитарная.

«Демократии» на фоне наступающего глобального терроризма тоже начинают меняться. И там уже повышается милитаристская мобильность общественного сознания. Не успел забыться расстрел команды «Шарли Эбдо» во Франции, как прозвучали выстрелы в Копенгагене. Это в старой доброй Европе! Созреет ли ее население для согласия на некоторое ограничение своих свобод? Несомненно. После стрельбы в парламенте Канады, потом гибели заложников в Сиднее общество заговорило: давайте что–то делать с террористами. Это уже готовность ощетиниться.

«Мы отстаем от мирового мобилизационного тренда»

– А Россия?

– Мы, если хотите, просто идем за мировым трендом, отставая от него. Несмотря на то, что уже пережили вспышку терроризма в связи с войнами 90–х годов. Отстаем в силу определенных национально–культурных, не идеологических, особенностей. Система нашего традиционного воспитания позволяет сохранять людей более интернациональными и мягкими, терпимыми. Толерантность, к которой нас западники призывают, – другое, это приспособленчество, своего рода лицемерие. Наша мягкость и отзывчивость идут от души. Свой отпечаток наложили семьдесят лет советской власти, а они, в свою очередь, закрепили традицию имперского периода истории России.

Это хорошо понимаешь на разнице менталитета немцев и австрийцев. В Германии он более жесткий: все немцы думают на “платт дейч”, а не на “хох дейч”, ставшим общегерманским только во времена Бисмарка (в ХIХ веке). До этого в каждом курфюршестве, герцогстве говорили на своем языке. Отсюда поговорка «пруссак баварцу не друг, товарищ и брат». Языковые различия, во многом определяющие специфику национального сознания, сказываются до сих пор.

У австрийцев, которые в рамках империи Габсбургов исторически жили с разными народами, более широкий менталитет. Россия же сотни веков развивалась как многонациональное государство, где ни один, даже самый малый, народ не пропал и не затерялся в глубинах истории.

– В обществе два взгляда на Великую Отечественную войну. Большинство исходит из того, что это величественный подвиг народа, который призван вечно сиять в истории России. Другая позиция базируется на несоразмерности «цены Победы» принесенным жертвам и убеждении, что избыточное сохранение памяти о ней даже в школьных учебниках лишь милитаризирует сознание.

– Короче, нас призывают разоружиться перед лицом глобальной опасности.

– А в чем опасность?

– Борьба против нашей страны ведется уже давно. Задача в отношении России прежняя, стоящая в повестке предшествующих 600 лет, – разделить ее на 7–12 конгломератов, из которых можно выкачивать ресурсы. Просто она сильно облегчилась в постсоветский период, как только продекларировали лозунги демократии, плюрализма, свободы слова, собраний, организаций. Это сразу создает площадку для непарламентских методов протеста. А отсюда уже недалеко и до разного сорта “майданов”, всегда подпитываемых извне. Общество не сразу осознает опасность подрыва государственных устоев, но сейчас, похоже, момент истины наступает. В непростой экономической ситуации растет рейтинг президента.

– Понятно, почему. На границе тучи ходят хмуро… Общество собирается. Но смотрите, не слишком ли круто? Еще ведь совсем недавно слова «кондотьеры», «псы войны», «наемники», «дикие гуси», «солдаты удачи» носили однозначно негативный смысл. Теперь группа депутатов Госдумы подготовила законопроект о частных военных компаниях (ЧВК).

– Японская газета «Санкэй симбун» уже сообщила, что Россия выходит на рынок частных военных компаний. Японцы совершенно обоснованно опасаются потенциальной конкуренции россиян в этом секторе услуг. Пока основные заказчики ЧВК – правительства западных стран. И здесь мы отстали.

Знаете, что одна из самых долгоживущих ЧВК – учрежденная в 1600 году Ост–Индская компания, которая фактически управляла большинством заморских колоний Великобритании? Она расформировалась лишь в середине ХIХ века, влив свои военные организации в национальные Вооруженные силы Великобритании. То есть 200 с гаком лет силовые структуры частной компании выполняли по поручению британской короны госфункции в Китае, Индии, Афганистане, Непале и по всему миру. Подобные структуры были и у других стран.

ЧВК – неотъемлемый элемент современного мира

– Зачем нам нужны ЧВК?

– Это неотъемлемый элемент современного общества. Кстати, первые материалы по созданию частных военных и охранных структур для противодействия морскому пиратству я отправлял в КГБ еще, когда им руководил Федорчук, в начале 80–х годов прошлого века. Тогда центр морского пиратства базировался в Юго–Восточной Азии. Комитет поддержал, но перевесили возражения Минморфлота СССР. Он после захвата в 1954 году танкера «Полтава» чанкайшистами, когда они привели судно на Тайвань и склоняли моряков к невозвращению…

– То, что в фильме «Чрезвычайное происшествие»?

– …да, принял инструкцию о запрете наличия оружия на гражданских судах. Я предложил, чтобы каждое судно, выходящее в рискогенную акваторию, сопровождала группа спецназа. Другого варианта просто нет. Продаются грузы, продаются корабли, продаются люди… Пираты – по сути диверсанты и террористы и с ними нельзя бороться на основе хартии спасения на водах или хартии комбатантов. Почему, например, пираты практически никогда не нападают на китайские суда? Потому что китайцы пленных не берут. Как и северные корейцы. Иначе вся деревня морского пирата вместе с родственниками будет ликвидирована, а ему надрежут пятку, привяжут к катеру и станут таскать по морской глади, пока не сожрут акулы…

Пиратство – частный момент. Изначально ЧВК создавались для защиты неких коммерческих интересов в регионах с нестабильным политическим или военным положением. И сейчас с их помощью транснациональные корпорации защищают корпоративные интересы за пределами своих стран. Это часто “крышевые организации” – многие ЧВК являются просто филиалами соответствующих спецслужб и на 90 процентов формируются из бывших и действующих сотрудников. Практически ни в одной американской компании в руководстве не найти людей ниже однозвездного генерала. Удивитесь, но больше всего ЧВК на душу населения не в Америке, а в нейтральной Швеции.

– И опять мы в аутсайдерах.

– Ничего, догоним. Не посылать же ВМС для защиты интересов Газпрома, Трансгаза, наших корпораций, строящих АЭС в том же Бушере и прокладывающих газо– и нефтепроводы на стыке с государствами с неспокойной ситуацией? Нас обвинят во вмешательстве. ЧОПы имеют право работать только внутри страны и не могут нанимать иностранных граждан. А кому–то же нужно выполнять военно–охранные и военно–конвойные услуги.

Важно, что ЧВК – инструмент реализации национальных интересов без прямого участия государства. Этакий своеобразный механизм выпускания военно–политического пара, когда, с одной стороны, в некоем регионе присутствуют представители определенного государства, без погон и знаков отличия. Для них это бизнес, но одновременно и форма вмешательства в военный конфликт. В Ираке, Афганистане американцы держат десятки военных компаний. Обучают иракскую полицию, участвуют вместе с национальными вооруженными силами в операциях, в ряде случаев вместо последних выполняют те или иные задачи. Чтобы армия не попадала в ситуации, чреватые неприятностями для администрации их страны.

– У нас и без того зашкаливает число охранников в стране, а по прогнозу в случае узаконивания ЧВК в них вольется до полумиллиона мужчин самого цветущего возраста. Экономика не выдержит. Возрастет армия людей, занятых непроизводительным трудом.

– Госбюджет не пострадает. Платит частный бизнес. И массовости не будет. Требования к их сотрудникам довольно жесткие – спецподготовка, знание иностранных языков, готовность рисковать. Это не шлагбаумы, сидя в будке, открывать. Не прошедшим серьёзной военной службы и просто любителям сбросить адреналин в ЧВК делать нечего.

«Войнушки» офис–менеджеров

– К слову, об адреналине. Сейчас очень популярны военно–тактические игры, и не только у молодежи, но мужчин 30–40 лет. Что это за поветрие?

– Снайпинг, лазертаг, пейнтбол, страйкбол, хардбол. Бег, стрельба, имитация боевых действий. Как …на войне почти. Примета времени. Белые воротнички приходят в зал бокса или смешанных единоборств и дерутся, получают фингалы, разбитые носы. Людям нужна какая–то психологическая компенсация, чтобы снять нагрузку, выплеснуть мужское начало. У кого–то это теннис, лыжи, охота, кто–то садится на стакан. Я вот в боевых искусствах – джиу–джитсу, иайдзюцу, кобудо уже полвека, с 5 летнего возраста. Что делать тому, кто не приучился к духовной и физической культуре?

Кстати, нынешние молодые японцы настолько американизировались, что с пятницы по понедельник все у них пропитано виски. Традиционными боевыми искусствами в Японии чаще занимаются пожилые люди и иностранцы. Стресс многие молодые сбрасывают алкоголем. Много им не надо – рюмка саке, полбокала пива, а впечатление будто литра два водки приняли. Темп жизни требует релаксации. И так во всем мире.

– У нас игры–стрелялки, может, еще и своеобразная компенсация комплексов у не служивших в армии молодых людей?

– Нынешние поколения не доиграли в войну, потому что с младых ногтей засели за компьютеры. В виртуале – не то, что в натуре. Поэтому даже «селфмены», то есть уже состоявшиеся профессионально люди, хотят увидеть себя в другой ипостаси и поднять свой бекграунд с точки зрения некой крутизны. Да еще мы за двадцать лет насмотрелись голливудских боевиков.

Игровые технологии пришли к нам с Запада. Первоначально их разработали для тренировок сотрудников спецслужб. В середине 80–х годов я привозил из командировок так называемые «профессионально действующие модели», полную имитацию боевого оружия, которое вместо пуль стреляет шариками. Скорость очень приличная – до 200 метров в секунду (у пули 300). После попадания даже через майку и свитер кожу пробивало. Если в открытую руку, то резаная рана и метка на всю жизнь. Прототип страйкбола, который ныне ДОСААФ продвигает. Только у него шарики из более легкого материала и с меньшей скоростью полета. Впрочем, при попадании в открытые части тела травма тоже возможна. Хард отличается лишь оружием и экипировкой.

– Как вы относитесь к разговорам о необходимости введения свободной продажи оружия? И ваше резюме нашей беседе.

– Это дискуссионный вопрос, хотя я сторонник разумного вооружения. Мировой опыт показывает, что разрешение должно сопрягаться с очень жесткой системой контроля и подготовки. В США, например, постоянно случаются инциденты с применением оружия. Ну а вывод мой простой: растущая милитаризация российского общества – это очередной миф.