Дума вводит уголовную ответственность за лайки и репосты «экстремистских» записей в соцсетях. МВД принимает программу борьбы с «экстремистской идеологией». По мнению философа и социального активиста Григория Касьянова, несостоятельна сама концепция «борьбы с экстремизмом», лежащая в основе политики репрессий.

«Секретариат межведомственной комиссии при МВД разработал стратегию противодействия экстремизму в РФ до 2025 года. По информации газеты «Коммерсантъ», проект подразумевает подавление не столько агрессивных «проявлений экстремизма», сколько его идеологии. Либералы опасаются произвольного применения антиэкстремистского законодательства, но правомерен ли сам принцип, лежащий в его основе?

К сожалению, не только охранители и аполитичные обыватели, но и представители «граждански-зрелой» либеральной общественности не исключают хотя бы частичной оправданности антиэкстремистского законодательства — объективности самого феномена экстремизма, а значит и необходимости тех или иных форм борьбы с ним. Спор условных либералов с государственниками ведётся лишь по вопросу о том, что считать, а что не считать экстремизмом. На мой взгляд, такую компромиссную позицию, избранную нашим (а, отчасти, и западным) правозащитным движением, следует решительно отвергнуть.

Слово «экстремизм» не может фигурировать ни в законах, ни в каких других официальных документах, просто потому, что не имеет строго определённого смысла.

Не устраивает ли сам себе западню тот защитник свободы слова, который допускает оговорки, предполагающие объективное существование определённого класса социально-политических явлений (поступков, высказываний, призывов, форм общественной и политической деятельности), доступных использованию в качестве средства для обоснования объективности понятия «экстремизм»? Явлений, по видимости, способных насытить пустую идеологему реальным содержанием, тем самым сделав ее применение оправданным?

Подобные опасения отнюдь не беспочвенны. Как ни одна идеология не может быть только порождением чьих-то фантазий, так и любая сколько-нибудь устойчивая идеологема не может ни возникнуть, ни существовать без стоящей за ней реальности, которая, однако, воспроизводится идеологемой в крайне искажённом обличии. Важно подчеркнуть, что понятие «экстремизм» критикуется нами не только за вариативность и политическую обусловленность своего содержания. Это понятие должно быть подвергнуто критике, также и с формальной стороны.

Сомнение вызывает терминологическая строгость самого слова «экстремизм», его работоспособность как научного термина. Термин – есть точное название предмета. Но неоднократно констатируемая исследователями полисемантичность слова «экстремизм» лишает нас возможности работать с ним как со строгим научным термином. В слове «экстремизм», как в понятии-мешке свалено множество разнородных социально-политических явлений, не имеющих между собой подчас ни малейшей генетической или структурной связи.

Это хорошо видно на примере коллективной монографии «Экстремизм и его причины» под ред. Ю.М.Антоняна, авторы которой от страницы к странице всё шире раздвигают рамки применимости слова «экстремизм», подводя под это определение самые разнообразные явления: от геноцида до «разжигающего» сообщения в социальной сети. Разумеется, наличие столь обширной и постоянно раздувающейся сферы применения лишает слово сколько-нибудь определённого содержания, делает его неприменимым не только в научной дискуссии, но и в любом, сколько-нибудь серьёзном разговоре».